Да, я подожду, пока вы порадуетесь своим отстоящим большим пальцам, прямой осанке, подъязычной кости (которая позволяет вам выработать некое подобие речи, хотя я уверена, что ни слова не разберу).

Кстати, поздравляю: вы умеете разводить огонь (не устраивая пожар), а также рисовать буйволов и бегемотов с помощью передовых каменных инструментов.

Несколько поколений назад ваши жизненные задачи были так просты:

1) находить обед;
2) размножаться;
3) избегать неожиданных встреч с Crocodylus anthropophagus (в переводе с латыни — «крокодил, который лопает человеков»).

Но вы выросли в дружном племени и зависите от других гомо сапиенс в вопросах выживания.
Это означает, что к вашему списку приоритетов приходится добавить
«не злить никого по ходу дела».

Общинность подразумевает сотрудничество и распределение ресурсов: нельзя просто брать, что хочется.
Если вы утянете чей-то бутерброд с буйволятиной или друга -подружку, вас могут изгнать из племени и даже убить (не забудьте, у других гомо сапиенс тоже есть острые каменные инструменты, а ваша кожа намного тоньше бегемотьей).

Более того, племя вам необходимо: оно заботится о вас, когда вы хвораете или ранены, а потому не можете охотиться или собирать ягоды.

Даже в каменном веке правила, как завоевать друзей и оказывать влияние на людей, были похожи на сегодняшние: помогайте, когда соседу потребуется кров, делитесь обедом, даже если вы еще не наелись, и подумайте дважды, прежде чем сказать:
«Эта набедренная повязка тебя полнит».

Иными словами: пожалуйста, хоть немного следите за собой.

На кону не только ваша жизнь.
Выживание всего племени зависит от вашей способности выбирать, с кем драться (желательно не со своими) и с кем сочетаться браком (не с двоюродными родственниками: нужно повышать генетическое разнообразие, иначе все ваше племя скосит одна болезнь).

А если вам посчастливилось найти пару, ожидается, что вы соединитесь на всю жизнь, а не на разок за соседним кустом.

Да, у вас, человека (почти) современного, появилась уйма новых способов попасть в передрягу благодаря проверенным временем пищевому, агрессивному и сексуальному инстинктам.

Так возникла потребность в том, что мы теперь называем правом на волю. В ходе (до)истории растущий уровень сложности наших социальных миров требовал все большего самообладания.

Потребность вписываться, сотрудничать и поддерживать долгосрочные отношения загрузила наш первобытный мозг, и он развил-таки стратегии самоконтроля.

Современные мы — это ответ на те давние требования. Наш мозг наверстал недостающее, и вуаля: у нас появилась право на волю — способность контролировать свои порывы, которая и помогла нам стать людьми в полном смысле этого слова.